“Суверенный Индивидуум”
Обзор и конспект книги Джеймса Дейла Дэвидсона
Моя оценка: 10/10
Визионерская книга о падении традиционных институтов и империй в условиях цифровых технологий и укреплении “суверенных индивидуумов”, свободных граждан мира.
Старый мир упадет быстрее, чем можно подумать
Информационная революция изменит мир быстрее, чем мир меняли аграрные и индустриальные революции. И информационная меняет весь мир сразу, тогда как прошлые революции долго оставляли нетронутые кластеры.
Будет гораздо больше неравенства внутри любой страны, но гораздо больше равенства между странами. Пример: г. Ульяновск, программисты и таксисты 30 лет назад непринципиально различались доходами. А сейчас небо и земля. В то же время зарплаты программистов на Западе и в России продолжают сближаться.
Если вы сегодня там, где все дешево и маленькие зарплаты, вы — первый бенефициар, а если вы в Сан-Франциско, то естественным трендом будет продолжающаяся деградация.
оС момента создания институт церкви постоянно наращивал свою власть. К XVI веку по метрике “доля в ВВП” церковь дошла до исторического пика. Это бремя было непосильно. Церковь встретила отчаянное сопротивление (реформация) и откатилась назад.
Современные государства занимают беспрецедентную долю — и тоже откатятся.
Государства раньше доили граждан как коров. Граждане были оседлы и уязвимы.
Сейчас у граждан есть мобильность, наличие выбора и возможности работать где угодно. Государства будут вынуждены конкурировать за людей и брать за свои услуги конкурентные тарифы, а не текущее беспредельное бабло (кстати, живущим в России — Россия адекватная и конкурентная, книгу пишет американец).
Способность собирать налоги резко упадет, а криптовалюты заберут возможность использовать инфляцию как налоги.
Государства в отчаянии, дадут последний бой технологиям, по жесткости на грани того, чтобы брать заложников и т.п. — но проиграют этот бой. (Мы уже видим, как биткоин, безрезультатно, гнобят).
У меня в конспекте мало о криптовалютах, но автор предсказал их взрывной рост еще в 1999.
Люди с мозгами смогут быть свободными, быть над системой и зарабатывать беспрецедентно хорошо. Такие люди будут создавать основную экономическую ценность и успешно оставлять значимую ее часть себе. Тогда как люди без уникальных навыков будут раздавлены автоматизацией и, напротив, станут беднее.
Государства и структуры уменьшатся в размерах и станут ближе к выполнению конкретной функции по контракту, будут использовать много аутсорса.
Начнется пересечение юрисдикций вместо понятной юрисдикции конкретного государства.
Руслан: Уже происходит — например, бизнесы регулируются правилами транснациональных компаний (Facebook, AirBNB). Многие скорее готовы были бы на проблемы с налоговой, чем на проблемы с модерацией Instagram/Youtube, “вы не соответствуете нашим правилам”. Вот где холодная жестокая машина без права обжалования! Правила этих систем — де-факто законы. Глобальные корпорации уже являют собой закон (пример — чарджбеки VISA/MasterCard и их влияние на торговлю)
Репутация
Репутация в мире будущего (и уже в настоящем) — крайне важна, потому что цифровой след и ИТ системы хранят, агрегируют и доставляют информацию о человеке и бизнесах. Уже нельзя просто переехать в другой город и затеряться. Людям с безупречной цифровой репутацией легко делать бизнес, испортив же себе “цифровую карму” становишься изгоем.
Руслан: вспоминаются скандалистки(ы), которые воевали против компаний, в которых они работают, используя каждый повод, чтобы одержимо вскрывать малейшие нарушения и проблемы и раздувать из них драму, вместо того, чтобы искать решения внутри. Да, они могут кратковременно выигрывать, но весь этот шум остается онлайн и человек теряет возможность работать потом в чем-либо, кроме акционизма и полит-активизма.
Моральные общества успешнее аморальных
Путь важнее достижения (в том числе для счастья)
Во время второй мировой самоубийства были на минимуме (я бы сказал возможно потому, что всегда был механизм отдать «не ценную» жизнь)
Успешная культура в стране — этическая, коллаборативная (Р: я бы сказал, что первое — важно для второго), продуктивная
Насилие
Институционализованное насилие на глобальном уровне не будет давать столько же плодов, сколько раньше.
Насилие в обществе будет выдавлено на микроуровень, т.е. меньше масштабных войн между государствами, но больше локальных конфликтов, конфликтов между социальными группами и банально криминальных проблем везде.
Влияние локальных гильдий и кланов заметно отъест у влияния стабильных государств. Организованная преступность, всякие масонства, индустриальные группы, толпы интернет-линчевателей, активистов — там власть.
Политики значительно потеряют во влиянии.
Главная роль государства — управление насилием. То, как применяется насилие, определяет аллокацию ограниченных ресурсов обществом.
Общество всегда считает текущую политическую систему устойчивой и неизменной, хотя изменений в прошлом было море.
Говорить о другой системе организации государства — табу в любой текущей системе.
Когда меняется строй, люди, как правило, вначале не понимают это, и официальное признание нового порядка происходит в ретроспективе.
О Брежневской эре или 90-х говорили только из других эпох. Внутри эпохи не было понимания эпохи.
Падение Рима признано падением Рима чуть ли не сотни лет спустя. При отстранении Римского императора формально оставили Императором византийского, а фактически правивший варвар вписался просто как “Консул Италии”. Сенат продолжал собираться, просто его решения ничего не значили. То есть Рим вроде как продолжал существовать, хотя его уже не было.
Формально фасад стремятся сохранять.
Народ, как правило, не любит новых режимов, потому что теряется социальная экспертиза.
Руслан: поэтому же малолетки любят революции, терять нечего.
Руслан: история с «Консулом Италии» — пример трансформации формата Ленина, Ельцина, и наверняка многих других, когда империя рушится ради того, чтобы конкретный человек получил власть над ее основной частью.
Эффективность применения насилия на масштабе и то, насколько это легко конвертить в прибыль, задаёт размеры государств.
А ещё на размер государств влияет баланс между обороной и нападением. Например, горные страны (Швейцария) небольшие (баланс в пользу обороны), равнинные страны — большие (проще скейлить агрессию).
Экономика масштабирования влияет на размер государств. Там, где экономика на масштабе даёт положительный эффект, можно прокормить большую армию на большой географии.
Значительная смертность от инфекционных заболеваний понижает чувствительность социума к смерти индивидуумов и повышает вероятность войн.
Разные стадии общества, и экономика насилия в них
В обществе охотников и собирателей количество людей на гектар было примерно как количество медведей (ну и, понятно, диета схожая). В этом обществе нет смысла масштабировать коллективы за предел небольшого племени, т.к. от этого ложиться нагрузка на ресурсы. Нет смысла планировать больше чем на несколько дней. Нет смысла копить, потому что сохранить запасы невозможно. Желание постоянно и упорно трудиться в этом обществе — негативная черта, т.к. если будешь лишнего охотиться, ресурсы будут истреблены, а сохранить еду невозможно. Работаешь часов 15 в неделю от силы. Насилие между людьми не имеет экономического смысла, т.к. ни у кого нет запасов. Счастье и размеренная племенная жизнь.
Аграрная революция создала оседлость, накопления и привязку к контролю ресурсов. Появился стимул к применению насилия: есть что грабить. Следовательно появился стимул к масштабированию коллективов с целью нападения и обороны. Иерархия, государства, неравенство. Это, плюс наличие неурожайных лет создало стимул к отпусканию индивидуумами свободы в пользу защиты, которую дает централизованная оборона и общие запасы продовольствия. Наличие ресурсов — значит наличие долгов, экономических отношений, стимул к созданию учета и письменности. Государственность.
Рыцарство — следующая революция, когда индивидуум, у которого есть крайне дорогие конь, оружие и доспехи, обладает высокой мобильностью и неравенством в применении силы (по сравнению с древнегреческими воинами, которые не были принципиально неравны по сравнению с вооруженным крестьянином). Рыцарство появилась одновременно с несколькими годами неурожая, а значит повышенной конкуренции за ресурсов, и еще больше спровоцировало сдачу людьми своей независимости лордам. Рыцарь для крестьянина — как танк, куда против него..
Табу на употребление конины в пищу было не этическими, а оборонным: лошади были важным ресурсом в войнах.
Рыцарский код, хоть и продвигался церковью и поддерживал культуру (как код самурая), но был скорее легендой, чем реальностью. Рыцари были образом жизни и манерами больше похожи на банды вооруженных байкеров, чем на утонченных кавалеров. Точно так же в будущем будет очевидно, что демократия — совсем не про контроль “народом”, это ширма.
Демократия и Коммунизм — два близнеца брата
В мире масштабированного насилия у каждого конкретного индивидуума немного мотивации воевать, потери перевешивают плюсы. Но побеждают государства, которые лучше привлекают ресурсы на войну, насилие это или уговоры или комбинация, и те, которые создадут лучший эпос, обуславливающий мораль и вовлечение, и государства свято этот эпос охраняют, а народ, потерявший веру, теряет обороноспособность.
В “финал” Холодной Войны вышли два формата: демократия США и коммунизм СССР/Китая. Это не случайно, и к этому нужно присмотреться.
Побеждает государство, которое привлекает максимум ресурсов. Эффективность — дело второе, нужно обеспечить доминирование. Решает только абсолютная масса. Ресурсы, что для этого нужны, могут быть значительно больше, чем граждане хотели бы давать.
В итоге доминирующие и выжившие формы правления — те, которые вытягивают максимум ресурсов из людей в государство и на войну: США и СССР.
Советский подход — абсолютный контроль за ресурсами, можно все забрать. Хорошо работает по пропорции забираемого, но не создает мотива создавать больше.
Американский подход — оставлять людям часть экономических решений и стимул развиваться, но потом как можно жестче это “стричь”. Каким образом именно “демократия” гарантирует максимальную стрижку?
Контроль государства может осуществляться:
- Собственником (Султан Брунея — Бруней)
- Клиентами (Венецианские купцы — Венецианская республика)
- Сотрудниками
Государства, контролируемые клиентами, легковесны и эффективны в выполнении поставленных задач. Но таких практически не осталось — ниже пояснение почему.
Одна из важнейших функций государства — защита и контроль насилия
Руслан: поэтому я сказал бы, что движение “defund the police” контрпродуктивно по определению, государство, контролирующееся клиентами, больше бы вкладывало во внутреннюю безопасность, медицину, инфраструктуру, и делало бы это эффективно. В какой-то степени, Москва современная наиболее близка к тому, чтобы быть контролируемой клиентами, с очевидным конфликтом интересов в том, что хорошие проекты осуществляются очень дорого, пополняя карман исполнителей.
Страны, контролирующиеся сотрудниками страны, НЕ заинтересованы в эффективности, они заинтересованы в том, чтобы каждое рабочее место было неприкосновенно, и в росте этих мест.
Основные производители ценности в современных экономиках диспропорционально платят государству, гораздо больше, чем получают ценности. 1% налогоплательщиков платит 30% налогов.
Сделать так, чтобы чувак тебе отдал диспропорционально за услугу государства (или любую услугу) проще всего, если согласие дает не та сторона, что отдает ресурс. Покупка Манхеттана за бусы состоялась еще и потому, что “продавшие” никаким Манхеттаном не владели. Еще проще принять решение о экспроприации ресурса, если решение об экспроприации принимает не одна третья сторона, а сообщество третьих сторон, против всех не попрешь. Мы все собрались и решили что проф. Преображенскому не нужны 7 комнаты, это много.
Тут на сцену приходит демократия (или коммунизм).
Современная демократия — это НЕ государство, контролируемое клиентами. Это государство, контролирующееся сотрудниками.
В этом принцип современной демократии и ее победа. Легитимность власти обеспечивается: (1) сотрудниками государства, т.е. чиновниками и расширенным кругом около-чиновников, которые всегда голосуют за расширение государства; (2) широким кругом получателей социальных выплат, ведь голоса десяти бездельников стоят больше, чем голос одного производящего ценность. А по закону Парето, понятно, что ценность создается диспропорционально. Эти получатели соцблаг — они, по сути, тоже “сотрудники” государства, т.к. они у государства на зарплате, на содержании.
Демократия всегда голосует за расширение штата сотрудников и увеличение налогообложения всех остальных. Демократия не умеет урезать бюджет.
“Выборы — это форвардный аукцион награбленного”, т.е. когда кандидаты соревнуются в обещаниях о том, как они отберут в пользу неэффективных масс у эффективного меньшинства.
Олигархия как режим проигрывает в войне, потому что экспроприировать ресурсы у нескольких сильных игроков с целью гораздо сложнее, чем центрально изъять у миллионов слабых. Олигархии не любят войну. Поэтому Польша теряла свою государственность: властные торговцы и локальные воеводы были слишком сильны, чтобы добровольно отдать ресурсы на войну. А Австрия/Россия все собрали в кулак, и вольница Польши кончилась.
Демократия победила не потому, что лучше защищает людей, а потому что власть всех — это как власть никого, каждый из игроков слишком слаб, и государство может всех отлично доить. И надоенной массой побеждать. Коммунизм — почти то же самое, только вообще без права на частную инициативу.
На макроуровне системы, поднимающие большое кол-во ресурсов от людей к государству, хоть и не эффективны (люди на местах лучше бы использовали ресурсы), но создают самые конкрурентные государства с военной точки зрения и с точки зрения удержания власти — и побеждают.
Профсоюзы
Профсоюзы — банально одна из структур насилия и вымогательства, и успешные появлялись не там, где были хуже условия труда, а там, где масштаб производства и привязка его к локации создавали наибольший экономический стимул держать производство в заложниках. Профсоюзные лидеры не зря близки к мафии, суть одна и та же — извлечение экономической ценности в обход собственности с применением насилия. И профсоюзные лидеры не гнушались давления и убийств. И там, и там насилие направлено как наружу, так и внутрь, против тех, кто не вливается в профсоюз.
В информационном мире профсоюзное движение сдулось. Произошло это в силу изменения динамики насилия и глобальности конкуренции.
Технологический бизнес быстро устаревает и конкурирует за глобальный талант. Конкурентные барьеры низки, остановишься — клиенты свалят. Поэтому перебои на «производственной линии» ведут к уничтожению бизнеса. Не за что будет сражаться. Кроме того, производство на текущем уровне не требует масс. Бизнес могут остановить не анонимные тысячи, а конкретный десяток. В индустриальном мире владение предприятиями было далеко от тех, кто производит. В ИТ же «ядро» владеет производством.
Давление государства на ИТ ограничено, так как ИТ может всегда просто подняться и свалить. Это не шахта, к дырке в земле не привязано. Более того, в силу необходимости конкурировать за бизнес, который всегда может уйти, текущие ставки налогов в ИТ часто уже разумно низки. Все, что можно — оптимизировано, иначе будет проиграна конкуренция за талант. А потому нет «жира».
Цифровые активы легко перенести, но сложно отнять. Цифровым бизнесам не нужна большая локальная масса сотрудников. Как следствие два механизма: смещение баланса между обороной и нападением в сторону простоты обороны, и отсутствие экономики на масштабе в производстве. Оба этих механизма, как мы знаем, приводят к уменьшению размера государств. ИТ — горная Швейцария, а не равнинная Германия.
Луддиты — радикальное движение против автоматизации, уничтожавшее станки и убивавшее промышленников. Они это делали ради сохранения своих рабочих мест. Там, где новое оборудование внедрялось не на существующем, а на новом предприятии (создание рабочих мест), луддитов не было. Мораль: в таких ситуациях проще закрыть предприятие и всех разгонать вообще голодать, и открыть заново в том месте, где новый бизнес будет подарком.
Конкуренция в индустрии насилия
Высокая конкуренция в среде индустрии насилия/безопасности (например анархия) — худшая среда для бизнеса. Невозможно установить устойчивый контроль за площадкой, поэтому силу применяют для выноса подчистую, полного грабежа, пока другие не вынесли.
Низкая конкуренция в сфере насилия, но не доходящая до монополии — оптимальная среда для бизнеса. В такой конфигурации насилие выгоднее всего использовать для создания системы безопасности с “большим LTV”, т.е. когда сборы за безопасность (налоги) собираются так, чтобы бизнес долго жил и процветал. Мирное время.
Невозможно ставить грабительские тарифы, т.к. нет абсолютной монополии, и если на бизнес давить, то бизнес пойдет на альтернативные меры безопасности. Самая сбалансированная и выгодная среда. По-другому сказать, “низкая конкуренция в сфере насилия, но не монополия” — это случай умеренно сильного государства, как Россия. Украина — высокая конкуренция в среде насилия (много конфликтующих агентств).
Сильная монополия на насилие (мега-государства: США, СССР и тп) — жопа для бизнеса, гигантские налоги, и хрен что с этим сделаешь. IRS в США — мощнейшая организация, которая достанет тебя по всему миру (см. кейс Олега Тинькова). Очевидно, что государство не создаёт ценности на забираемые 40%-60%. В Калифорнии верхняя ставка суммарного налога уже перевалила за 60%. Во Вторую Мировую доходило до 90%. Очевидно, что США не имеет никакого отношения к созданному Тиньковым потрясающему банку. Но свои $500M США собрали.
Насилие лучше всего регулируется НЕ повышением конкуренции, это путь войн. Лучший путь — на систему понижения насилия. Например, подавляюще превосходящей силой или изменением экономических последствий насилия, баланса между защитой и нападением.
Конкуренция между государствами за сервис защиты будет нарастать: Сейшелы за $10м дают гражданство, гарантию невыдачи в другие страны и дипломатический паспорт
Ничто пока не победило welfare state (социалистская демократия). Самая устойчивая система, с перераспределением ресурсов толпе. Но ИТ-конкуренция между странами и свобода выбирать локацию победит такие режимы, потому что ИТ бизнес сбежит. Причём ожесточённые попытки противиться исходу только сделают хуже, усиливая давление на оставшихся и провоцируя их исход. С уходом высокодоходных индустрий, оставшимся будет тяжело тащить ярмо государства всеобщего благосостояния. Мы сейчас наблюдаем это в Калифорнии.
Руслан: вопреки мнению автора, не будет ли такого, что большие страны с большими налогами, попав под welfare давление под исходом денег, вследствии, вложатся в экстерриториальность своих требований (как США уже делает), а трансформация заставит делать это агрессивнее. То есть конкуренция со стороны более эффективных государств будет уничтожаться государствами менее эффективными, но набравшими больше ресурсов на войну. Если условный Кипр или Биткоин уводят ключевые бизнесы из юрисдикции США, SEC и подобные делают немного магии, и финансовая конкуренция с США становится незаконной глобально.
Я бы сказал, что в вакууме так и будет, США будут фигачить свои правила глобально. Если что-то сыграет на руку глобальной свободе — это Китай и Россия как противовес США. И маленькие страны и глобальный бизнес, которые будут пытаться серфить волны между этими гигантами. Давление от США будет подталкивать страны к Китаю и России, чего США не захочет и вынуждено будет сдерживать себя.
Прогнозы, прогнозы
Как изменит мир спутниковый интернет везде? Разница между странами тает (доступность автоматического перевода, одни и те же глобальные лучшие практики), и это позволяет работать где угодно.
Р: земля в красивых, безопасных и удобных жопах мира подорожает
Канада типа рухнет, потому что слишком большая разница между интересами Квебека, англоязычных частей, и далеких арктических пустынь
Р: я в это не верю, потому что распады государств требуют войны, а простая разница интересов не означает готовности воевать, страны свободно территории не отпускают, как ни голосуй
Богатые страны с социализмом будут буксовать и деградировать, бедные страны стремительно взлетят
Будет микрозонирование законов, “страна для чуваков, которым нравится правило X”. В сочетании с мобильностью людей, это будет создавать рынок законов и объединение по интересам. Ранние примеры: Сальвадор — страна криптовалют, были страны рано разрешившие однополые браки — уверен, кто-то их выбрал поэтому. Есть страны, разрешившие траву.
Большие государства будут сопротивляться, воевать.
Экономика будущего — не про большие корпорации, а как съемка фильма в Голливуде: сообщество узких профессионалов собралось на проект, сделало, разбежалось, но ещё часто будет работать вместе
Экономическая трансформация больнее всего затронет не самых бедных, а часть среднего класса, вросшую в своё процветание и не готовую учиться, привыкшую получать жалование. Высокопоставленные клерки внезапно останутся без работы.
Язык шёл с оружием. Поскольку он создает общий протокол государства, многие государства внедряли его насильно.
Прага изначально была совершенно немецким городом. Миграция из деревень сделала его чешским, и со временем город стал колыбелью чешского национализма.
Автор в 1997 (!!!) году предсказывает использование пандемии как повода для ограничения мобильности граждан.
Предсказывает BLM, говоря, что этническая группа в текущем времени будет выбивать себе преференции за грехи давно умерших белых, и продолжаться это будет безотносительно справедливости или несправедливости, а лишь просто пока такое поведение будет продолжать вознаграждаться и стимулировать виктимное поведение.
Еще о демократии и выборности
“Только имбецил может понимать Демократию буквально”
Наибольшая свобода общества и репрезентативность интересов общества властью — там, где есть массовое оружие у населения, которое балансирует силу государства. Важный момент: в отличие от XIX века в США, в современном мире, сколько бы не было “пушек” на руках, это не значит, что есть массовое выравнивающее оружие. Военные технологии, доступные государству, низводят все эти револьверы и винтовки на уровень вил у крестьян. Что ими поделаешь против облака дронов. Должен быть именно паритет оборонной мощи.
Компании стремятся к эффективности, и если бы демократические выборы давали бы эффективного лидера, компании бы прибегали к выборам для назначения руководителя
Руслан: ну, есть система выборщиков в Совете Директоров, но там голоса по объему инвестиций, т.е. на базе меритократии и близко к американской политической системе при ее зарождении.
Греки выбирали политиков по жребию, это исключает самофильтр эго-маньяков. Если человек хочет идти в политики — это уже само по себе означает, что его не стоит выбирать. Жребий убирает этот момент.
Билла Клинтона автор обвиняет в связях с торговцами наркотиками и в заказных убийствах, а так же в том, что он был под контролем ЦРУ
У Хиллари — сделки на бирже, настолько точные, что вероятность, что ее выборы так точно совпали без инсайдерской информации — 1 шанс на 250 миллионов (частая практика подкупа — слить биржевой инсайд, тогда деньги не нужно напрямую передавать).
Эскейпизм
Автор советует: иметь паспорт одной страны, жить в другой, держать деньги в третьей (офшорной). Советует так же попутешествовать заранее, чтобы “пошопить” страны, если нужно потом куда-то бежать.
Р: Отмечу: книга писалась в 1999 году, когда мир шел в сторону нарастающей свободы, и можно было серфить юрисдикции. Я вообще скучаю по концу 90-х — началу 2000-х, это была эра наибольшей свободы граждан относительно государств. Играя “между” государствами можно было получать огромные преимущества, юрко обыгрывать динозавров и быть свободным. С тех пор государства многое сделали, чтобы прикрыть вольницу.
Автор верно предсказал нарастание национализма, но, полагаю, он недооценил эффективность национализма в возведении границ и препон. Поэтому я могу понять рекомендацию держать деньги И ЕЩЕ В КАКОЙ-ТО СТРАНЕ, если это юридически позволяет текущая, но держать ВСЕ деньги там, где не живешь и где нет гражданства — рисковать быть жертвой списания а-ля произошедшего на Кипре в 2012. Многие местные знали, и не потеряли деньги. А неместные потеряли.
Я бы скорее говорил о том, что ни одной стране не стоит доверять на 100%, а не о том, что какая-то чужая страна лучше своей.
В целом, автор советует эдакую философию Escape Artist, когда ты не лоялен ни одной стране и шопишь юрисдискции. Хоть я и конспектирую его идеи, но советую отнестись к их радикальности с осторожностью. Мой жизненный опыт говорит, что перекати-поле модель — так себе. Может в будущем все страны будут так похожи, что ты меняешь их как перчатки, а отношения полностью перестанут зависеть от локации. Но пока страны разные, а локация влияет на твой круг знакомств, каждая смена юрисдикции снижает эффективно доступный опыт и уменьшает социальную карму. Оставаться в одном месте, втыкать флаг, строить крепость и сражаться было для меня исторически моментом приобретений и побед — пусть с задержкой лет на пять. Переключения стран и уход всегда были источником потерь (и опыта).
США — худшая страна с точки зрения американца-автора, т.к., по мере утекания капитала, США будут наиболее агрессивно и эффективно удерживать и доить своих граждан (а может и резидентов). США — одна из немногих стран в мире с экстратерриториальными налогами на граждан — нерезидентов.
В США есть “налог на выход”, налог уезжающим из страны на рост капитала на все имущество, как если бы они его продали, даже если они его не продавали. Налог на выход ввел Билл Клиентон. Это тот самый налог, который ударил по Олегу Тинькову. По мере усиления международной конкуренции стран за финансы, меры отчаянного удержания, “Берлинская Стена” на выезд капиталов будут приниматься большим количеством стран.
Прежде чем придет мир свободы, где государства конкурируют за индивидуума, государства еще будут бороться за граждан, как за собственность и дойных коров. И светочи демократии в США будут не только участвовать в этом процессе — они его возглавляют.
Руслан: исходя из изложенных автором концепций, России, относительно развитых стран Запада, светит хорошее будущее. Неосвоенные территории, становящиеся более ценными с внедрением спутникового интернета. Отсутствие соц ориентированного государства с конскими налогами, очень конкурентноспособные ставки налогообложения. Население, привыкшее полагаться на себя и привыкшее к изменениям. Более молодые институты, разрушение которых — меньший шок, потому что мы вообще привыкли к разрушению инстиутутов. Образование и культура, которые не основаны на эффективной системе формального обучения статичным знаниям, которые скоро устареют, а на приспособляемости к новым условиям. Относительная бедность, которая, в рамках глобальной тенденции к выравниванию доходов, будет вытаскивать людей вверх. Относительно молодое и легковесное законодательство. Короче, я на будущее страны в грядущих огромных изменениях смотрю с оптимизмом.
Спасибо Ане aka Toka за редактуру 🙏
Я публикую многое из того, чему научился сам. Чтобы не пропустить свежий выпуск, подписывайтесь в:
Телеграм 💌 https://t.me/ruslanlearns 💌 … или Facebook 👍
